Борьба за право на вторжение

Группа английских активистов хочет юридически закрепить «право на передвижение» — и распространить идею о том, что природа — это общее благо.

Богатая пара купила поместье на территории национального парка Дартмур, а затем успешно подала в суд, чтобы запретить отдыхающим пользоваться своей землей. Это решение сейчас обжалуется. Фото Мьюира Видлера для The New York Times.

Поддерживается

Брук Джарвис

Знаки на воротах при въезде на тропу и по краю водоема было чисто. «Купаться запрещено», — предупредили они белыми буквами на красном фоне.

Чтобы узнать больше об аудиожурналистике и повествовании, загрузите New York Times Audio, новое приложение для iOS, доступное для подписчиков новостей.

В прохладный апрельский день на северо-западе Англии, с низкими серыми облаками и прогнозом дождя, знаки вряд ли казались необходимыми. Но затем люди начали прибывать десятками, а затем и сотнями. Некоторые шли пешком только из близлежащего Хейфилда, а другие приехали на поезде, автобусе или пешком, за много часов езды. Длинной тянущейся вереницей они поднимались по холму возле плотины и вокруг берега водохранилища, скользя в грязи и перепрыгивая через лужи. Над ними возвышался длинный, изогнутый холм открытой вересковой пустоши, покрытый еще по-зимнему коричневым вереском. Когда они подошли к щели между каменной стеной и металлическим забором, они протиснулись через нее, один за другим, проскальзывая под колючей проволокой к воде внизу.

На крутом травянистом берегу над водоемом слетели пальто и свитера, обнажив гидрокостюмы и купальники. Для быстрого доступа были подготовлены термосы с чаем и горячим шоколадом; кто-то принес с собой потрепанную трубу, чтобы обеспечить соответствующую помпу. Там были опытные зимние пловцы, люди, у которых были истории о том, как пробиваться сквозь лед для купания, и полные новички, с дрожью решавшие, действительно ли этот символический акт для них. Был семилетний мальчик, который плавал в вязаной шапочке с фиолетовым помпоном, и мужчина с йоркширским акцентом, который в притворном ужасе сказал своей жене: «Мне пришлось попросить незнакомую женщину застегнуть мне молнию, Мэри. !”

Внизу по берегу хихикали и визжали люди, пробиравшиеся по скользким камням. Затем, под бурные аплодисменты и плескания, они всей массой направились к воде, расходясь во всех направлениях. Некоторые несли большой транспарант с надписью «Право на плавание».

Температура воды была где-то около 50 градусов по Фаренгейту, но, как заявил 61-летний пловец после того, как вылез из воды и снова завернулся, она казалась «чертовски прекрасной». Она вручила сестре бутерброд с чеддером и бранстоном и сказала мне, что обычно она ненавидит встречать толпы людей, когда они купаются, но этот был восхитителен.

Раздались новые аплодисменты, когда в воду плескались новые волны пловцов. Пожилая женщина в розовом купальнике с цветочным принтом остановилась на берегу, чтобы обернуться к толпе, все еще находящейся на суше. «Не поддавайтесь насилию!» — крикнула она, подняв кулак над украшенной цветами купальной шапочкой. "Мятежник!" Потом она тоже плюхнулась в озеро.

На берегу над водохранилищем хор пел серенаду купающимся:

«Он сказал: «Вся эта земля принадлежит моему господину», на что я покачал головой. Ни один человек не имеет права владеть горами, как и глубокое дно океана».

В песне фолк-певца Юэна Макколла рассказывалось о другом массовом нарушении границы, произошедшем 91 годом ранее над этим самым водоемом, во время которого протестующие были арестованы за то, что осмелились ходить по холмам, которым им было приказано держаться подальше. В последующие десятилетия утверждение протестующих о том, что люди имеют некоторые неотъемлемые права доступа даже к землям, которыми они не владели (а в Англии это большая часть земли, поскольку подавляющее большинство страны находится в частных руках), было закреплено в законе. гарантируя доступ общественности к этой и многим другим частям сельской местности.

Однако в последнее время, как рассказали мне пловцы, эти с трудом завоеванные достижения стали казаться менее значительными и менее надежными, чем они когда-то себе представляли. Во время пандемии многие занялись плаванием, греблей или прогулками в открытой воде только для того, чтобы удивиться количеству мест, куда им не разрешили пойти. (Водохранилище, принадлежащее частной коммунальной компании, несмотря на то, что оно находится на территории национального парка Пик-Дистрикт, было одним из таких мест: национальные парки Англии полны земли, находящейся в частной собственности, на которой обитают, обрабатывают, добывают и охотятся.) Правительство начали настаивать на криминализации тех форм посягательства, которые ранее не считались преступлениями. Затем, в январе, Высокий суд встал на сторону богатой пары, которая хотела запретить публике разбивать палатки в поместье, которое они купили на территории национального парка Дартмур, в районе, называемом Коммонс, единственном месте в Англии, где можно разбивать палаточные лагеря в дикой природе, как мы бы это сделали. поход в поход по-прежнему считался правом. Роберт Макфарлейн, английский писатель-натуралист, назвал это постановление общенациональным тревожным сигналом: «Только когда под угрозой оказалась «последняя реликвия давно утраченной открытости», стало ясно, насколько много было поставлено на карту.